Ночная колдунья [= Злодейка ] - Наталия Орбенина

– Значит, вы совсем не сердитесь на меня?

Она покачала головой в ответ.

– И я не кажусь вам более гнусным коварным обольстителем невинных душ?

Маргарите стало совестно, оттого что Гривин так легко отгадал ее страхи. Какое-то время они сидели молча, потом потихоньку заговорили каждый о своем детстве, мечтах, помыслах. Говорили и удивлялись, как чудно понимают друг друга, как знакомы каждому тайные движения души другого человека. И так стало радостно, так тепло от обретения родственной души! Поэтому когда Гривин случайно вновь коснулся руки Марго, она сама ответила нежным пожатием.

Это был знак, сигнал. И Дмитрий понял его. Его объятия поглотили трепещущую девушку. Гривин осторожно прикоснулся к губам Марго, она не отстранилась. Тогда его губы уже более решительно завладели ее губами. Обоим показалось, что их первый поцелуй длился вечность. Дмитрий осыпал поцелуями ее лицо, шею, руки. Она отвечала робко, нежно, и от этого еще более упоительно.

Было уже совсем темно, когда влюбленные опомнились. Маргариту, вероятно, уже искала вся дворня. Поспешно поднявшись с бревна, она пыталась привести в порядок свое платье и растрепанные волосы. Последний поцелуй, уговор на следующую встречу – и бегом к дому.

К счастью, Маргариту никто не искал. Варвара зачиталась романом, а потом заснула. Поэтому, когда горничная пришла сказать Маргарите, что ее зовет барышня, та уже привела себя в порядок и была готова выполнять любые поручения. Одно ей не удавалось – потушить особый огонек, который горел в ее душе, заставляя предательски блестеть глаза и алеть румянец на щеках.

– Ты сегодня что-то больно хороша, что с тобой? Уж не влюбилась ли в кого-нибудь? – спросила Варвара, глядя на отражение подруги в зеркале, перед которым Маргарита расчесывала тяжелые черные волосы подруги.

– Пока ты спала, я нынче много гуляла, вот и нагуляла здоровый цвет лица, – отговорилась Маргарита.

– Уж не попался ли тебе на прогулке таинственный возлюбленный с пылкими признаниями? – продолжала допытываться любопытная Варя. Марго, смеясь, замотала головой. Почему она скрыла свою тайну?

Варвара была проницательна и настойчива. В другой раз она в два счета вытянула бы из подруги ее секрет. Но теперь ее занимали собственные проблемы.

– Я получила письмо от Бархатова, – Варя кивнула в сторону распечатанного конверта, брошенного на подзеркальник. – Зимой в Петербурге отец приглашал его погостить летом у нас, вот он и едет.

– Может, в конце концов решится на что-нибудь, – произнесла Маргарита, и обе девушки выразительно посмотрели друг на друга в зеркале.

Юрий Владимирович Бархатов являлся единственным наследником банкирского дома «Бархатов и К». Молодой человек считался завидным женихом. Будучи богачом, он получил образование в Европе, имел бойкий остроумный язык и завидную внешность романтического героя. Когда он появился в доме Прозоровых, большинство соискателей Вариной руки вынуждены были капитулировать. Варвара выделяла Бархатова, и постепенно ей стало казаться, что она влюблена в молодого банкира. Одно плохо, сам Юрий не утвердился в своих помыслах. Нет, конечно же, он был человек порядочный и понимал, чего от него ждут, если он всю зиму ездил в дом, где есть девица на выданье. Но, будучи слабовольным, не умеющим принимать важные решения и нести ответственность за свои поступки, Бархатов все откладывал и откладывал объяснение. Гордая Варя пребывала в раздражении. Прозоров и подавно. Это, по его мнению, и был тот вариант замужества дочери, которого он боялся более всего. Бархатов никак не проявил себя в деле, всем заправлял его отец, сын же большую часть времени проводил в ресторанах, театрах и светских салонах, где его куртуазность и остроумие были просто незаменимы.

Теперь, вероятно, он решился сделать предложение и едет для этого в Цветочное. Девушки пришли в ужасное волнение. Все нужно было продумать до мелочей. И в какую комнату поместить гостя, чтобы в случае надобности без помех совершать прогулки под луной. И наряды, ведь у гостя такой изысканный вкус! И тонкую беседу, которая должна завести жертву в тупик любовного объяснения. А там и папенька с иконой – благословить. Словом, был разработан целый план, который не оставлял Бархатову никаких шансов ускользнуть от цепей Гименея.

Уже с вечера начались приготовления. Платон Петрович, узнав от дочери о приезде молодого человека, только махнул рукой, мол, распоряжайся сама. Про себя же подумал: «Господи, пронеси и помилуй». Прозоров не напрасно надеялся. Он прекрасно видел, что слабый, но самодовольный и эгоистичный Юрий до смерти боится оказаться под каблуком такой сильной натуры, каковой являлась его дочь.

Бархатов явился через два дня с кучей вещей, столь необходимых молодому человеку, который собирается гостить на природе в компании прекрасных дам. Весь его вид свидетельствовал о том, что он следит за новинками моды. Шикарный светлый костюм, белая панама, изящные сандалии. Легко выпрыгнув из коляски, Юрий грациозно поклонился Прозорову и двинулся облобызать ручку Варваре Платоновне, небрежно опираясь на элегантную трость.

Ему была отведена замечательно обставленная комната, которую накануне Варвара собственноручно украсила часами, табакерками, шкатулками, букетами, гравюрами. Все это придавало временному жилищу самый привлекательный вид. Вечером по случаю приезда гостя был дан званый ужин. Гостями стали соседи Прозоровых и Гривин, которому было очень любопытно увидеть покорителя своенравной красавицы. За столом царила возбужденная приподнятая атмосфера. Гость ораторствовал блестяще. Он был чрезвычайно хорош собой, глаза горели из-под темных бровей, щеки пылали от выпитого вина и всеобщего внимания. К ужину он переменил дорожный костюм на еще более изысканное произведение портновского искусства, тонкие благородные руки украсил драгоценными перстнями. Варвару Маргарита одела и причесала с особой тщательностью, и теперь, сидя в уголке стола, как всегда неприметная, она с улыбкой наблюдала за происходящим, но душа ее находилась далеко. Девушку настораживала и огорчала таинственность, которая окутала ее роман с управляющим.

На людях он ничем не выказывал своего особого внимания или расположения, даже, наоборот, стал избегать их встреч и разговоров при свидетелях.

– Я боюсь выдать свои чувства, – так пояснил он Марго свое странное поведение.

– Но что преступного в наших чувствах, почему мы должны таиться? – с горечью как-то спросили Маргарита. – Или вы стыдитесь меня?

– На свете нет человека, более достойного любви и уважения, нежели вы, – с жаром возразил Гривин. – Но поймите, милая Марго, мое положение в деле Прозорова еще не столь прочно. Я желал бы гораздо большего и уверен, что добьюсь этого, но не сейчас, а, по-видимому, не раньше, чем через год. Платон Петрович не терпит легкомыслия, посему боюсь, что может превратно понять все происходящее в данный момент. Он ценит мою серьезность, и я стремлюсь оправдать его доверие. Ничто не должно заставить его усомниться сейчас во мне, в моих талантах. Я должен только работать и работать. Тогда я получу право распоряжаться собою. Ко всему прочему, рассчитываю и на изменение своего финансового положения в недалеком будущем, но, опять же, нужно терпение и благоразумие.